Мачеха для Золушки - Страница 80

– Ох, вы меня с этой старушкой так испугали! Я едва на ногах удержалась! – подхватила Медея.

– А правда, что отец подарил тебе… – начала взахлеб Зойка и тут же увидела перед собой платиновое кольцо с бриллиантом.

– Я же ему не поверила, – смеялась Медея, – я это кольцо…

Трансвестит, укутанный с головы до ног – одни глаза, – танцует танец живота, мелькая голыми пятками.

– Представляешь, я не знала, как зовут твоего отца. Наверняка он называл свое имя, но мне оно было безразлично. И когда…

– Я знаю этого толстяка! – воскликнула Зойка и шепотом спросила: – Ты что, тоже шпионка?

Медея закрыла глаза, трясясь в беззвучном хохоте. Зойка отшатнулась.

– Слишком быстро! Я не успеваю разглядеть картинки! У меня так болит голова.

– Извини, – очнулась Медея.

– Можно обо всем спрашивать? – поинтересовалась Зойка.

– Попробуй.

– Ты занимаешься сексом с мужчинами и с женщинами?

– Мне сказали, что ты уже сосватана. И даже целовалась. Но мы все равно пропустим эту тему.

– Как ты это делаешь – пропускаешь тему? – нахмурилась Зойка.

– Блокада? Это просто. Тебе-то зачем?

– А тебе?

– А мне нужно было обыгрывать детекторы лжи. Это отлично дисциплинирует воображение. Потому что мысли – это не что иное, как…

– Образы, – закончила Зойка.

– Молодец. Ну-ка, что ты помнишь первое-первое в жизни?

– Самое первое? – уточнила Зойка.

Потом они почти не разговаривали и стали похожи на глухонемых – эмоции выплескивались в жестах и вскриках.

Устав, легли на пол.

– Я тебя очень огорчила, что вдруг появилась? – спросила Зойка.

– А я тебя? – спросила Медея.

– Ты меня, конечно, немного пришибла. Но теперь я рада. Ты такая… невероятная! Мужчина и женщина в одном теле. Это же так прекрасно! Ни у кого нет такого родителя.

– Встречаются, – уверила ее Медея.

– А как мне тебя называть?

– Пока я не приду в усах и бороде, называй меня Медея. Я еще боюсь к тебе прикасаться, не обижайся. Я вообще с опаской отношусь к детям.

– Ты боишься детей?

– Боюсь. Они могут делать со взрослыми что угодно, а те не в состоянии обороняться от их насилия.

– Да где ты встречала детей, которые применяют насилие к взрослым? – удивилась Зойка.

– Я так делала, – серьезно ответила Медея. – Я вытворяла невесть что, когда поняла, что вижу их мысли.

– Слушай! – Зойка подобралась поближе. – Давай сегодня спать в одной комнате.

– Я не против. А почему так многозначительно?

– У меня сон один есть. Важный сон. Он повторяется все время, но я никогда не вижу конца. Вернее, не помню. А ты мне утром расскажешь, это же здорово!

– Ты хочешь сказать, – удивленно приподнялась Медея, – что можешь видеть сны других людей?

– Конечно! Я сначала даже рассказывала сестрам их сны, но потом перестала – они их помнили гораздо хуже, чем я! А ты что… Никогда не видишь чужие сны?

Медея вздрогнула – ей вдруг стало зябко.

– Не знаю. Не пробовала.

– Ага! – азартно вскочила Зойка. – Ты сейчас подумала – вдруг все время видишь чужие сны, так?

– Нет, я точно знаю, что это мои сны.

– Ты подумала, подумала, не отпирайся! Это был не образ – просто испуг. А я, маленькая, думала – вдруг все люди видят себя в чужих снах и думают, что это их собственные!

В дверь постучали.

– Ночь уже, – сказала Дездемона. – Где гость будет спать?

– Здесь, со мной! – ответила Зойка, удивленно посмотрела на Медею и шепотом спросила: – Ты что, ее боишься?

Родственники

К десяти утра на следующий день Дездемона решила устроить совместный завтрак – никаких индивидуальных приемов пищи на террасе, в ванной, в постели или вообще – в голубятне. Ее почин горячо поддержала крестная. Остальных пришлось тащить за накрытый стол почти силой.

Маринка с Иринкой просто засыпали над тарелками. Вчера поздно вечером Дездемона как могла объяснила, что их гостья не может стать третьей женой Виктора Филимоновича, потому что имеет одновременно и грудь, и мужской член, но предпочитает появляться на людях в женском образе, чтобы сбить с толку налоговых инспекторов и иностранную разведку. Про разведку она ввернула наобум, когда девочки совсем замучили ее вопросами – зачем это нужно, и, как всегда, попала в самую точку.

Естественно, после такой информации девочки долго перебирали всевозможные варианты удобств и неудобств подобного существования.

Виктор Филимонович тоже с большой неохотой пожаловал на семейный завтрак, поскольку провел эту ночь на матраце не один – с Дездемоной, и так утомился, что в шестом часу утра хорошенько покушал. А поскольку он съел все, что нашел съедобного в холодильнике, то к десяти часам, естественно, не испытывал никакого аппетита.

Садовник Елисей сердцем чуял неприятности в таком сборище поутру, к тому же он сразу предупредил, что никаких ворон поблизости не потерпит. Пришлось накрыть стол не под яблоней, как хотела Дездемона. И не на террасе, как предлагала крестная. А в доме, в столовой.

Сначала все шло хорошо. Медея даже снизошла до краткого описания их первой встречи с Виктором Филимоновичем. Тактично и в общих чертах. Основное время заняло описание четверых друзей, спасателей в парижском аэропорту.

– Я еще измерил твою щиколотку, – вступил в разговор и хозяин, когда почувствовал, что не испытывает больше никакого стеснения в присутствии Медеи.

– Разве? – удивилась она.

– Отличный образец человеческой особи, отличный, – похвалил Елисей. – Как вам удается поддерживать тело в таком прекрасном состоянии?