Мачеха для Золушки - Страница 73

– Надеюсь, у меня нет на вас аллергии…

И звук сдерживаемого чиха потом.

Елисей убрал оружие и вернулся в гостиную. Нужно было хорошенько обдумать варианты: в голубятне могла прятаться Горгона или сбежавший во время захвата гость. На девяносто процентов он был уверен, что там – Горгона. Но совершенно не понимал мотивацию ее действий. Зачем она сидит в голубятне? Почему не идет в дом? Допустим, эта женщина собирается с рассветом незаметно выехать. Значит, она пойдет в гараж. Хотя непонятно – почему ей сейчас не убраться? Неужели это кто-то из гостей Абакара? Тогда – опять же – почему он не идет в дом?

Совсем замучившись перебирать все эти версии, Елисей уже собрался пойти к хозяину и скинуть на него решение проблемы, как позвонили военные. Спустившись, Филимон сказал, что к ним едет «Скорая помощь».

Елисей сообщил, что Зойка пришла, все в порядке. О ее странном наряде он говорить не стал.

– Может быть, «Скорую» вызвали федералы после перестрелки, а она запоздала?

Выждали десять минут и получили сообщение – фургон повернул к ним. В кабине видны два человека. Отделение для перевозки больных, естественно, не просмотреть, поэтому и дерево на повороте подкидывать не стали.

Елисей с хозяином приготовили оружие, выключили весь свет в доме, оставив только фонарь над крыльцом. Филимон пошел за дом, а Елисей стал в прихожей наготове.

Когда появилась «Скорая помощь», Елисей сразу доложил Филимону по рации – это тот же фургон, что отвозил крестную Аделаиду с сердечным приступом.

– Это ничего не значит, – сказал Филимон. – Не расслабляйся.

Елисей не расслаблялся. Машина остановилась недалеко от крыльца. Постояла с полминуты и посигналила. Елисей не двигался с места, надеясь, что Дездемона спит крепко и не пойдет выяснять, кто сигналит. В «Скорой» выключили двигатель и еще раз нажали на клаксон. Прошло пять, шесть, семь минут – тишина, и никакого движения. По правилам обороны Елисей не должен проявляться, пока кто-нибудь не выйдет из машины. Но он увидел вдруг, как к «Скорой» подошел кто-то с затемненной стороны, не разобрать – мужчина или женщина. Дверца кабины открылась, и на газон была выставлена… клетчатая сумка на колесиках!

– Не поверишь, они привезли Аделаиду! – простонал Елисей в рацию.

Филимон и не верил, пока не подошел к «Скорой» и не обнаружил крестную – почему-то уже в длинном махровом халате, утаскивающей свою сумку к крыльцу.

Он был так взвинчен, что позволил себе несколько неприличных выражений в адрес Аделаида Львовны, разъезжающей в машине «Скорой помощи» по ночам.

– Когда я выехала, было светло, – огрызнулась та.

Виктор Филимонович заметил на ее лице медицинскую повязку. Такие же болтались на шее у двух медиков, сидящих в кабине.

– Сколько с меня на этот раз? – разъяренно спросил у них Филимон через открытое окно. И получил ответ:

– За все уплачено. Дороговато, конечно, за доставку сумки, но у всех свои причуды, – пожал плечами медик.

Филимон подозвал Елисея. Доложил сердито:

– Представляешь, они за доставку сумок берут отдельно!

И потребовал открыть отделение для перевозки больных. Тот, что сидел за рулем, покачал головой, завел двигатель, и начал закрывать окно. Но после демонстрации Елисеем его средства борьбы с воронами, все понял, вышел из кабинки и открыл задние двери.

– А в чем дело? – спросил он. – Что вы ищете? Я же говорю – одна сумка была.

Когда отсек для перевозки больных был тщательно осмотрен, медиков отпустили. Потом досмотрщики стояли и смотрели, как пропадают вдали огоньки уехавшей машины. Дождавшись первобытной темноты в той стороне, они посмотрели друг на друга.

– Что-то мне не по себе, – сказал Елисей.

– И мне, – кивнул Филимон.

Для полного успокоения Елисей предложил взять фонари и осмотреть голубятню. Сходили осмотрели. Ничего подозрительного. Только пахнет то ли собачьим дерьмом, то ли дохлым хорьком. Елисей не стал в темноте проверять мышеловки. Убрали оружие, сели снаружи голубятни на скамью.

– Я вот чего не понимаю, – сказал Елисей, – откуда она вышла?

– Кто?

– Крестная наша. Сказали – два человека в кабине. Откуда она вышла?

– Не иначе, прилетела на помеле, – зевнул Виктор Филимонович.

– Филимон… Не пойми меня неправильно, но я хочу ее осмотреть.

– Кого?

– Крестную.

– Завтра осмотришь, когда она на балконе в половине седьмого утра будет делать зарядку и изображать при этом оргазм.

– Ты как хочешь, а я должен на нее посмотреть.

Смотреть Аделаиду пошли вдвоем. Обнаружив, что в ее комнате уже темно, достали фонари.

Крестная спала, укрывшись до подбородка. Пальцы в обрезках перчаток цепко держали одеяло у лица. В стакане на тумбочке плавали вставные челюсти. Елисей приподнял одеяло со стороны ног. Увидел знакомые белые носки из козьего пуха.

– Хватит! – шепотом сказал Филимон, когда садовник стал поднимать одеяло выше. – Хочешь судиться с этой выдающейся личностью за попытку группового изнасилования?

Золушка

Филимон не смог заснуть. Побродив по дому, пошел к Зойке. Сел рядом с девочкой на кровать, посмотрел на нее сквозь зеленый сумрак – светился ночник в углу, и сказал:

– Ты меня ослушалась. Я приказал – из дома ни ногой. Получается, ты меня подвела.

– Я не могла иначе, пойми! – выдохнула Зойка с облегчением и села, схватив отца за руку.

– Ты меня ослушалась, – грустно повторил Виктор Лушко.

– Пап, мне пришлось это сделать. Я спасала свою бабушку.

Филимон уставился на дочь.

– Кого ты спасала?