Мачеха для Золушки - Страница 66

К оглавлению

– Медведи из семейства псовых. Видел когда-нибудь их новорожденных? Обыкновенные щенки.

Абакар упустил из виду высшее образование Карима – зоолог.

Они стояли в открытых дверях сарая. Смотрели на звезды.

– Если ты успокоился, я могу неприятное сказать? – спросил Карим.

Абакар молча кивнул, не опуская глаз от неба.

– В коробке нет еще ключей.

– От чего?

– От бункера под голубятней. Может, на всякий случай взяли, для перезахоронки.

– Ты знаешь что… Ты, Карим, собери породистых голубей с утра в корзины. Курочек всех съели?

Курочками Абакар называл мясных голубей.

– Не всех. Тушек двадцать осталось в холодильнике.

– Вот и хорошо. Породистых собери и отправь Елисею. Осторожно, не привлекая внимания. Оставь штук пять, чтобы пустошью не отдавало.

– У меня три штрассера сидят на яйцах, их-то куда? Если согнать, потом для разводки покупать сильно дорого будет. Мясных в России считай и нет совсем, придется из Германии везти.

– Может, и не придется… – угрюмо заметил Абакар. – Вот штрассеров оставь с гнездами и пару летунов. А ты, Карим, в горах давно был?

Карим задумался.

– Года два назад был.

– А я давно не был. Очень давно. Как там у нас?

– Не очень. Граница, считай, открытая – ходи не хочу. Афганцы пакостят, скот крадут.

– Значит, нет ключей… – пробормотал Абакар.

– Да там замок обычный, я его в момент поддену, – предложил Карим. – Только вот… Что потом с ней делать, с этой Шахерезадой?

– Что с ней делать, что с ней делать… – оторвал Абакар зрачки от темного неба. – А чем, говоришь, поддеть замок можно?

Горгона

Абакар подобрался к погребу с фонариком. Стал на колени, осмотрел замок.

– Кто тут? – окликнули его издалека.

– Отдыхай! Это я, Абакар, хозяин.

Он достал отвертку и стамеску. Начал потихоньку срезать край двери у замка.

– Что ты делаешь? – спросил женский голос из-за двери. – Прекрати немедленно, идиот!

– Замолчи, женщина, – прошептал Абакар.

– Потрогай свою бороду, лысый черт! – теперь Марго говорила совсем рядом, в замок.

Абакар растерянно нащупал бороду.

– Потрогал? Столько седых волос, а ума не нажил! Ты собрался убить нас обоих?

Абакар сел.

– Чего ты хочешь? – спросил он тихо.

– Последовательности! – разъяренно прошипела Марго. – Чего я хочу в этой жизни от мужчин, так только одного – последовательности! Вы губите себя и других своей непредсказуемостью – никакой логики! Думаешь, если продал и засадил меня в этот погреб, то я теперь беспомощна и глупа?

– Я не…

– Заткнись! По моей логике, ты должен забрать сына и к утру бежать отсюда. А ты приполз ночью вскрывать замок! Скажешь – не идиот?!

– Прекрати меня оскорблять, – процедил сквозь зубы Абакар, заводясь.

– А то что? Обидишься и уйдешь? Сделай одолжение, пока я совсем не подточила ругательствами остатки твоего мужского достоинства!

– Чертова баба! – вскочил Абакар.

– А ты кто? Придурок, повредивший замок!

Утром Марго покормили – предоставили все, что она заказала, разрешили принять ванну и переодеться. Потом – после недолгого совещания по поводу поврежденной двери – отобрали сотовый телефон, ключи от машины и кузова, косметичку, шпильки для волос, шарф и длинный пояс (шнурков у нее не оказалось) и перевели в другое место.

Абакар, не участвующий в обслуживании Марго, в это время с помощью Карима вынул замок из двери в погреб. Потом они обошли голубятню. Под насыпной землей – двадцать сантиметров – в самой ее середине был упрятан металлический люк в хорошо замаскированную яму. Восемь кубических метров. Устроена она была с комфортом – стены обиты вагонкой, с нишами для предметов и книг, подведено электричество, а дно укрыто овечьими шкурами. Вытяжка из ямы выходила через дом – он стоял недалеко от голубятни.

– Ишь, песочек разровняли, конспираторы… – пробормотал Карим.

Стало ясно – с Горгоной работали профессионалы, привыкшие получать свое. Надежность – основное правило в их работе. Зачем следить за гуляющей добычей, если можно сразу ограничить возможность ее передвижения и любых контактов.

– Что у нас еще в доме осталось для пряток? – поинтересовался Абакар, тоже мрачно разглядывающий песок, под которым находился люк.

Карим только развел руками: единственная запирающаяся комната в доме – кабинет Абакара. Потом вспомнил про старый колодец с замком на крышке, но портить и без того плохое настроение хозяина не стал – в колодец живых не спускают.

Мужчины посмотрели вверх. Поднялись на один уровень. Голубей осталось совсем мало, но они своим суетливым присутствием скрывали опустошение.

– Палить будем? – тихо спросил Карим.

Он понимал, что хозяин намерен исключить любым способом все потайные места в имении. Зачем ему это нужно, он не знал. Может, хозяин был не слишком умен в этих своих действиях и еще когда собрался отпустить домашнего медведя в лес, но преданность и чутье Карима не допускали никаких сомнений в наличии у Абакара хорошо разработанного плана, по которому придется пожертвовать голубятней.

– Красота какая! – прошептал Абакар, рассматривая сработанные из отличного дерева птичьи места – для всех голубей отдельные ниши, украшенные резьбой, крошечные лесенки, подставки для поилок. Все сделано с усердием хорошего мастера и с фантазией ребенка.

Оценив восторг хозяина как лучшую себе похвалу, Карим подумал, что даже если никакого плана нет, то он согласен ради протеста спалить голубятню, чтобы невозможно стало пользоваться ямой, ради протеста – ему тоже не нравилось заточение женщины, добровольно приехавшей на праздник.